Saturday, May 18th, 2013
Идустриализация 1709
Saturday, May 18th, 2013 11:27 pm
...шведский историк Энглунд использует такую метафору: на Полтавском поле Россия поднялась на сцену мировой истории, а Швеция сошла в зрительный зал.
...ведь поражение поражению рознь. И можно потерпеть поражение, потом одержать победу, счастье военное переменчиво. Но это было именно сокрушительное поражение. Не только в военном, но и в политическом смысле. Потому что это было поражение, которое изменило судьбу Швеции. И дальше он говорит о том, что здесь была заложена основа нынешнего благополучия Швеции. Эта мысль мне кажется чрезвычайно интересной. Она вызывает раздумья. А что произошло с Россией?
...выполнение поставленных крупных внешне-политических задач (в это время они достигаются почти исключительно военным путём) требовало мобилизации всех ресурсов. По сути дела, экономика, которую создаёт Пётр – это экономика, работающая главным образом на войну. Это экономика контролируемая государством. В этих условиях практически очень мало пространства остаётся для частной инициативы, для возможности накопления частных капиталов.
Тяжёлая промышленность развивается, прежде всего. И развивается за счёт тех отраслей, которые должны обеспечивать нужды населения. И непременным условием того, чтобы эта система работала, являлось сохранение крепостного права. А сохранение крепостного права, в свою очередь, означало невозможность развития каких-либо элементов гражданского общества.
К этому прибавить разрыв культурный между мизерной, по сравнению с общим числом, элитой и основной массой населения. И вот мы получаем те ножницы, о которых часто говорят историки, которые заключались в том, что исполнение Россией роли великой державы имело оборотную сторону в виде крайне низкого уровня жизни основной массы населения..."
[конец цитаты]